Рис

3821 ссылка про дизайн

Из твиттера дизайнера «Островов» (https://twitter.com/kovchiy):

«Ребята, которые не были на докладе про острова, я повторю ключевые мысли. А то надоело читать, что Яндекс будет воровать и убивать.
1. Новый Яндекс поднимает на выдачу формы и актуальные данные из глубин ваших сайтов, помогая сделать человеку правильный выбор.
2. Вместо того, чтобы ваш сайт на поиске описывался бессвязным набором спаршеных фраз, вы сами можете составить снипет для Яндекса.
3. Яндекс будет отдавать вам запрос, разбитый на ключевики — вы сможете адекватно среагировать, например, добавить к ссылке параметры
4. Вы сможете в свой ответ на Яндексе помещать формы, позволяющие человеку сразу достигнуть цели.
Тут нет злого умысла, это взаимовыгодное партнерство: мы повышаем качество поиска, вы встречаете своего посетителя на шаг раньше.
Качество поиска — наша главная метрика. Она напрямую влияет на нашу прибыль. На вашу прибыль влияет то, как вы отвечаете на запросы людей.
Конкуренция смежных ресурсов на выдаче будет выглядеть так же, как конкуренция интернет-магазинов в маркете (market.yandex.ru/....
Мы болеем за русский интернет, хотим сделать его чище и качественнее, хотим честной конкуренции. Хотим диалога Яндекса с ресурсами.
Многих еще напугал предпросмотр: это инструмент, позволяющий лучше оценить ответ. Это не ридабилити версия, это расширенный ответ.
Ронять посещаемость ресурсов нам не выгодно — отношения испортятся, сайты позакрываются, отвечать будет нечем. Это же путь в никуда».

Из «Капитала»:

Если средства производства и обнаруживают в процессе труда свой характер продуктов прошлого труда, то лишь благодаря своим недостаткам. Нож, который не режет, пряжа, которая постоянно рвется, и т. д. живо напоминают о ножевщике А и прядильщике В. В удавшемся продукте изглажен всякий след участия прошлого труда в создании его потребительных свойств.

Отдельно надо отметить отвратительную верстку заголовков.

Вот текст Фуко еще:

Возможно, эта картина Веласкеса является как бы изображением классического изображения, а вместе с тем и определением того пространства, которое оно открывает. Действительно, оно здесь стремится представить себя во всех своих элементах, вместе со своими образами, взглядами, которым оно предстает, лицами, которые оно делает видимыми, жестами, которые его порождают. Однако здесь, в этой разбросанности, которую оно собирает, а заодно и расставляет по порядку, все указывает со всей непреложностью на существенный пробел — на необходимое исчезновение того, что обосновывает изображение: того, на кого оно похоже, и того, на чей взгляд оно есть всего лишь сходство. Был изъят сам субъект, который является одним и тем же. И изображение, освободившееся, наконец, от этого сковывающего его отношения, может представать как чистое изображение.