Рис

3821 ссылка про дизайн

Удивительным образом не нашел легенду, что для такой максималстской информативности недопустимо. Что такое красное и что желтое?

Скопирую свой коммент с ФБ:

Очень странное название «Черная дыра». Ведь из черной дыры нельзя ничего вернуть, в этом ее суть (поэтому она черная). А у вас суть в том, что вещи можно легко вернуть в любой момент. Так что не очень понятно, почему это «черная дыра», если только мои вещи — не Мэтью Макконахи.

Из «Капитала»:

Если средства производства и обнаруживают в процессе труда свой характер продуктов прошлого труда, то лишь благодаря своим недостаткам. Нож, который не режет, пряжа, которая постоянно рвется, и т. д. живо напоминают о ножевщике А и прядильщике В. В удавшемся продукте изглажен всякий след участия прошлого труда в создании его потребительных свойств.

Отдельно надо отметить отвратительную верстку заголовков.

Раньше вот так показывали: www.langsam.ru/...

Чистый менеджмент, воплощенный в визуальном ряде. Предельно расплывчатая и беспредельно всеобъемлющая идея сверху «Больше радости на земле», «Активные люди заражают неактивных» и максимально предметные и материальные высказывания снизу пресловутой пирамиды задают наукоподобие и обладают безусловной эмоциональной убедительностью. Это происходит благодаря аккуратно разложенным клише и предсказуемым банальностям, которые в своем простовато-восторженном потоке атакуют заказчика по всему перечню его «потребностей». Затем делается внезапный и совершенно непревязанный к вышеизложенной пиццевой психо-космологии впрыск — «Все любят мультики». Представляется нечто, похожее на афишу современного 3D мультфильма Б-класса и каннонада балансирующих на границе между пошлостью и неумелым юмором модифицированных фотографий.

Казалось бы, что столь изысканная теоретизация создаст целую вселенную, новую предметность, элементы которой (визуальное оформление, рекламные ходы и т.д.) будут находится в гармонии с собой и со всей остальной вселенной, служа, без сомнения, благим и светлым целям (вроде больше счастья на земле). Однако это не так. Вся представленная теория служит лишь тому, чтобы максимально воздействовать на заказчика, максимально размягчить его и взять еще тепленьким. Результат здесь совершенно не связан с методом. Метод торжествует над предметом. Минимизировать затраты, кстати, можно, предоставив в виде результата работы набор примитивных и визуально бедных клише (что тут и сделано).

Disclaimer: мне не понравилась птица.

1. Мегасхема не работает, но и не должна. Это же дизайн. Здесь всё, в сущности, берется с потолка. Схема нужна, чтобы проводить хотя бы самый условный sanity check, чтобы удостовериться, что нет никакой откровенной лажи. Фирстиль — это же полная терра инкогинта. Это невероятно сложная задача, особенно для человека, думающего головой — именно в силу того, что здесь неизвестно практически ничего. Такие документы, как горбуновская схема — попытка хоть что-то разложить по полочкам, найти хоть какую-то путеводную нить.

2. «Пошлость», «неумелый юмор», «визуально бедные клише» — это терминология той критики дизайна, которая вырастает ровно оттуда же, откуда и схема. Если критика призвана определить успех дизайнерского продукта, то связь между методом и результатом будет такая же. Одни говорят про «поток» и «больше радости» и получают птицу, другие говорят про «деградацию вкусов» и «убогую эстетику», а в результате получается успешный, приносящий деньги фирменный стиль (пока — не в случае Додо-пиццы). И в том, и в другом случае — магический анализ без особой привязки к действительности.

Т.е. я согласен с критикой метода (непонятна только эмоциональность: ну шаманство, ну да —, а что еще делать?), но не согласен с «эстетической» критикой. Дизайн не обязан быть оригинальным, визуально богатым и изящно ироничным — он должен продавать пиццу (а про это эстетической критике сказать нечего).

Да, это опасная для рассуждений почва. Эстетический критерий это скорее субъективная смелость, которая необходима для того, чтобы появилась ответственность за нелогичное, даже не подвергающееся логической интерпретации высказывание. «Мне это нравится потому что это красиво». Даже минимальными логическими средствами это высказывание жестоко уничтожается. «А какие у тебя основания, чтобы так говорить?». Любые попытки ответить на этот вопрос могут быть отражены. Самая робкая вещь, которая может быть здесь противопоставлена: «Мне это нравится, потому что, опираясь на это (или, как бы неактуально это не звучало, вдохновляясь этим), я смогу сделать что-то еще и допускаю, что я в этом не одинок». Но и тут слишком много «я».

Хочу попробовать поставить под сомнение тезис, что дизайн не обременен никаким императивом, кроме максимизации прибыли. (Кстати, косвенно это мнение ставится под сомнение мега-схемой и «больше радости» на ее вершине, но тут же подтверждается полной ее недейственностью). Эзотерический мир, откуда берется и эта схема, и фотографии, и птица, мир (тоже поставлю кавычки) «человека, думающего головой», дедуктивное, усредняющее и обобщающее пространство. Тут совершенно очевидным оказывается следование шаблону. И выбор за тем сделать это прибыльно или сделать это прибыльно и хорошо будет, как правило, за первым (в силу закона минимизации затрат и максимизации прибыли). Мне представляется тут очень важным тот самый субъективный эстетический выбор дизайнера. Есть ли у него достаточно смелости для того, чтобы определить нечто как прибыльное, но некрасивое. Некоторое место, где работает логический менеджемнт и не работает абстрактая сенсорика. Следующий весьма экзистенциальный этап — выбор по какому пути пойти. Готов ли он, строя схему заражения активностью неактивных, к тому, чтобы птица оказалась именно у него перед окном (потому что открылся франчайз напротив) и оставалась там годами?

Очень жаль, что несмотря на формат реалити-шоу, с точки зрения менеджмента и ФФФ все предельно непрозрачно. От чего отказалось Бюро в плане работ, чтобы сделать новый эскиз? Увеличились ли бюджет и сроки?

Вот текст Фуко еще:

Возможно, эта картина Веласкеса является как бы изображением классического изображения, а вместе с тем и определением того пространства, которое оно открывает. Действительно, оно здесь стремится представить себя во всех своих элементах, вместе со своими образами, взглядами, которым оно предстает, лицами, которые оно делает видимыми, жестами, которые его порождают. Однако здесь, в этой разбросанности, которую оно собирает, а заодно и расставляет по порядку, все указывает со всей непреложностью на существенный пробел — на необходимое исчезновение того, что обосновывает изображение: того, на кого оно похоже, и того, на чей взгляд оно есть всего лишь сходство. Был изъят сам субъект, который является одним и тем же. И изображение, освободившееся, наконец, от этого сковывающего его отношения, может представать как чистое изображение.