Рис

3821 ссылка про дизайн

Лоос элитарист, хотя бы по возрастному принципу. Орнамент добирается до нас маркированным инфантильностью, историей и протестом.

Флоренский считал, что орнамент восходит к молитве, заговариванию.

Люке считал, что у древних и детей это лишь сперва утверждение своего присутствия, а потом осознание ценности этого утверждения, ведущее к повторам-имитациям, распространению бренда автора — то есть, концептуализация, а не сходство, «интеллектуальный реализм».

Батай считал, что это прежде всего желание калечить фон, алиби этого желания.

Луис Кан на своей (совпадающей с Лоосом) территории считал, что орнамент это начало шва http://www.rodell.design/entry/?article_id=64

Ну или они на любителя. Мне понравились только с коробками.

Вот эта фиговина www.bernhard-willhelm.com/... была у Бьорк на обложке альбома. Бьорк такая сорока

Про одежу я еще подумал — в такой можно дома Кремастера ставить, а тут Бьорк, жена его гражданская, все сходится

Интересно, а тебе инсталляции самого Барни нравятся? http://www.gladstonegallery.com/barney.asp
и вот здесь http://www.cremaster.net/ во всех частях вкладка sculpture, а drawing restraint я сейчас отдельно выложу

Быть новорожденным в конце XIX века было опаснее, чем мужчиной призывного возраста в Первую мировую.

Периодически встречается бегущая волна: у какого-то одного поколения смертность выше.

Вот текст Фуко еще:

Возможно, эта картина Веласкеса является как бы изображением классического изображения, а вместе с тем и определением того пространства, которое оно открывает. Действительно, оно здесь стремится представить себя во всех своих элементах, вместе со своими образами, взглядами, которым оно предстает, лицами, которые оно делает видимыми, жестами, которые его порождают. Однако здесь, в этой разбросанности, которую оно собирает, а заодно и расставляет по порядку, все указывает со всей непреложностью на существенный пробел — на необходимое исчезновение того, что обосновывает изображение: того, на кого оно похоже, и того, на чей взгляд оно есть всего лишь сходство. Был изъят сам субъект, который является одним и тем же. И изображение, освободившееся, наконец, от этого сковывающего его отношения, может представать как чистое изображение.